[Liza]

Енот и Папуас

"В данном конкретном пространстве существует несколько верных способов
дождаться чего угодно. Из них лично мне известен только один -- не ждать.

Только не надо притворяться и косить глазом, тогда ничего не выйдет.
Нужно просто не ждать, и оно полезет к вам изо всех щелей, с криком "а вот и
я!".
Не вздумайте в него вцепиться. Оно тут же, без всякого крика,
просочится сквозь пальцы и уползет в те же щели. Лучше посмотрите на него с
тоской и представьте, что оно останется с вами по гроб жизни.
Оно останется, честное слово.

А еще в этом пространстве существует несколько верных способов не
дождаться никогда.
Не смотрите вы на этот телефон, не таскайте его за собой в ванну -- он
все равно никогда больше в этой жизни не зазвенит.

И не сидите вы возле этого окна -- мимо него пройдут все живые и
мертвые этого мира, пролетят все ангелы и птицы, проползут все гады земные
на чреве своем, и только одна-единственная тень никогда не вывернет из-за
угла.
И не пытайтесь надуть этот мир. Не ложитесь спать с надеждой проснуться
от звонка в дверь. Вы проснетесь в три часа ночи, и сегодня уже точно никто
не придет, и спать уже не хочется, а до утра с его спасительными иллюзиями
еще, ох, как долго.
Наплюйте. Наплюйте на все, и у вас появятся тысячи и миллионы от всей
души ненужных вам вещей. Все будут завидовать, но вам и на это будет
наплевать".

***

Так думал юный папуас, дрожа от утренней сырости на острове, однажды
открытом Миклухо-Маклаем просто так, с похмелья и от дурного настроения.
И кто их просил, этих вечно пьяных великих мореплавателей, сочинять мир
по своему образу и подобию, рисовать трясущимися руками Африку и Австралию,
отбирать у индейцев Америку и лепить куда попало? Хорошо, что все они, в
конце концов, заболели малярией, утонули, сошли с ума и были съедены ими же
придуманными дикарями. А то неизвестно чего еще они натащили бы на этот и
без них скособоченный глобус.
Вот и Миклухо-Маклай, простой, ведь, русский человек, лежал бы себе на
печке и гордился тем, что все у него не как у людей -- летосчисление кривое,
свиньи в доме живут, а тоска какая... Так нет же, придумал себе папуасов,
хотел, наверное, чтобы они у него счастливые получились. Но у него тоже
ничего не вышло. Вот и запил Миклухо, да и выловил как-то из неназванного
серого киселя никому не нужный остров, на котором теперь мучается в
предрассветных кустах юный папуас с мокрым луком в руках и дожидается такого
же несчастного сумчатого енота.
Иногда, после многообещающего шуршания, из кустов выскакивал
неинтересный муравьед или полосатый бело-коричневый младенец.

Эти младенцы таинственным образом расплодились на острове сразу после
его открытия Миклухо-Маклаем. Никто не знал, откуда они берутся и как они
размножаются, во всяком случае, никто не заставал их за этим занятием, но
размножались они удивительно быстро. Применить их к какой-нибудь пользе тоже
никому не удалось. Однажды экспедиция людоедов с соседнего острова наловила
восемь мешков этих младенцев и торжественно зажарила под бой тамтамов, но
есть их никто не стал -- вкусом младенцы больше всего напоминали грибы.
Людоеды, они, конечно, люди с широкими взглядами на жизнь, но для них грибы
-- все равно, что кошке огурцы. Есть можно, но противно.

***

"А я всегда завидовал тем, кто твердо уверен в своем существовании.
Как это, должно быть, прекрасно -- проснуться утром, посмотреть в
зеркало и обрадоваться: "Вот он я, Вася Печкин!"
А я... Я смотрю на зеркальное существо, пытаюсь напялить его на себя,
втиснуться в него, а оно не лезет, морщит и лопается на спине, и мои глаза
никак не желают совмещаться с дырками в его резиновом лице. Так и хожу весь
день, как дурацкий кенгуру из детского парка, выглядывая через проеденную
мышами прореху в душном костюме, чтобы не растянуться от чьей-то дружелюбной
подножки".

***

Так думал сумчатый енот, крупно дрожа в редком кустарнике. Он никак не
мог решиться на то, что все равно неизбежно -- выйти из кустов и появиться
перед папуасом, наперед зная, что все напрасно, что тот будет напряженно
смотреть насквозь, и, уже навсегда, остаться ничем.
И тогда зачем это все? Зачем эта дрожь в сырых кустах на никому не
нужном острове, зачем это ежедневное выламывание суставов для того, чтобы
найти с этим миром ну хоть какие-то точки соприкосновения?

***

"Все это глупости, мой мальчик, -- говорил Миклухо-Маклай, задумчиво
ковыряя дырку на колене. -- Тебе, сынок, повыдерут перья, отмоют добела и
заставят поливать помидорную рассаду. Можно бороться с наступлением зимы или
с дрейфом материков, но с этим миром бороться нельзя. Он одушевлен и начисто
лишен иллюзий".

"Иллюзий... Что останется от этого мира, если убрать все эти глупые
веру-надежду-любовь? -- думал юный папуас, сидя в засаде. -- Зачем он мне
без иллюзий? И зачем он тогда себе, раз он все-таки одушевлен?"

Папуас подергал мокрую провисшую тетиву, и тут из кустов на мягких
непослушных лапах выполз сумчатый енот.

Д.Горчев