[Пpохожий]

В заявлении выдвигались прямые обвинения в адрес Клеймёнова, Лангемака, Глушко и Королёва. Партком не мог не отреагировать, и с мая в НИИ-3 начались поиски «троцкистов». Были подготовлены запросы на четырнадцать беспартийных сотрудников, в том числе Лангемака, Глушко и Королёва, с целью получить сведения о них. Бывший сотрудник института Леонид Константинович Корнеев через три дня после расстрела Тухачевского написал наркому обороны Клименту Ефремовичу Ворошилову:

«В конце 33 г. Постановлением Правительства СССР был организован РНИИ, но, к великому нашему огорчению во главе его был поставлен некто Клеймёнов — удивительный солдафон и хам. <…> И вот только теперь, в свете последних событий, как-то стало ясно, что Клеймёнов — тоже вредитель, стоящий за спиной подонков человечества, — исключительных мерзавцев XX века Пятакова, Тухачевского и др. <…> Дело о его руководстве необходимо расследовать — чем раньше, чем скорее будут собраны материалы о Клеймёнове и его сегодняшних покровителях, тем больше пользы получит страна».

Клеймёнов как опытный руководитель опознал интригу и ответил в том же духе: 1-го, 23-го и 27-го июля он отправил письма в Экономическое контрольное управление (ЭКУ) НКВД, в котором обвинил Андрея Костикова, Михаила Тихонравова, Леонида Корнеева, Леонида Душкина и Якова Терентьева в сознательном «снижении темпов работ по реактивному вооружению», фактически — в саботаже. Запросы на беспартийных сотрудников удалось перехватить, о чём Клеймёнов известил Октябрьский райком ВКП(б).

​И.Т. Клеймёнов, октябрь 1937 года. Фотография сделана за месяц до ареста и является последним прижизненным изображением.