[Пpохожий]

Из этого фрагмента трудно выяснить какие-либо подробности, но главная мысль сформулирована предельно ясно: гибель военинженеров и репрессии против Королёва задержали развитие перспективного оружия, которое позднее стало гордостью Красной армии.

Намного больше информации дал генерал-лейтенант юстиции в отставке Борис Алексеевич Викторов, поведавший на страницах журнала «Наука и жизнь» о том, как в 1955 году, будучи заместителем Главного военного прокурора Советской армии и Военно-морского флота, он изучал материалы по делу Королёва и пришёл к выводу о необходимости реабилитации конструктора. В частности, Викторов сообщил:

«Печальную роль в деле Королёва сыграл некто К., сотрудник того же института, который в ноябре 1937 года, после ареста Лангемака, стал главным инженером, а через некоторое время директором. К. написал на Королёва донос (он хранится в деле), приложил руку к тому, чтобы убрать всех своих врагов, а потом присвоил авторство на машинную установку М-13, известную под названием «Катюша», хотя никакого отношения к ней не имел».

В ответ на многочисленные письма от читателей журнала, просивших раскрыть, кто же всё-таки спрятан под инициалом К., генерал-лейтенант подготовил новую статью, в которой заявил, что роковую роль в судьбе сослуживцев сыграл Андрей Григорьевич Костиков, получивший за создание реактивного миномёта звание Героя Социалистического Труда и Сталинскую премию 1-й степени. Викторов писал:

«В доносе, а иначе эту бумагу назвать нельзя, все просчёты, упущения, ошибки, неизбежные при создании новой техники, возводились в ранг вредительства, причём главарём вредителей Костиков называл Клеймёнова. Свою роль тут сыграло и то, что в середине двадцатых годов Клеймёнов как военный инженер был командирован в Берлин, работал два года в торговом представительстве (честно и безупречно, как мы выяснили, воспользовавшись архивами Германии).

Донос, как и следовало ожидать, возымел действие: И.Т. Клеймёнова, Г.Э. Лангемака, В.П. Глушко, затем С.П. Королёва арестовали. 20 июня 1938 года Костиков возглавил экспертную комиссию, которая дала заключение органам НКВД о вредительском характере деятельности Глушко и Королёва. Костиков стал главным инженером, а через некоторое время директором института».

Публикация статьи Викторова сопровождалась очерком «Одни лишь факты» (1988) кандидата технических наук Алексея Владимировича Баженова, который много лет занимался историей РНИИ. Он подтверждал (правда, на основании не материалов дела, а свидетельств участников событий), что Костиков действительно был интриганом, использовавшим политическую ситуацию в стране для борьбы за власть в институте.

Хуже того, из сохранившихся документов следовало, что он фактически присвоил авторство реактивной установки М-13, к разработке которой практически не имел отношения.

Но даже став героем и лауреатом, возглавив институт, Костиков не сумел должным образом организовать его работу, поэтому в феврале 1944 года был отстранён от должности постановлением Государственного комитета обороны №5201 «О работе Государственного института реактивной техники при СНК СССР и о мероприятиях по развитию реактивной авиации», после чего почти год находился под арестом. Подводя итог своим изысканиям по этому вопросу, Баженов писал:

«Пора уже, видимо, восстановить справедливость и назвать не только имена создателей «катюши», но и тех, кто лишил их благодарности современников и потомков. Это поправить можно. Но многое уже не изменить. Кто знает, если бы Клеймёнов, Королёв, Глушко и другие продолжили успешно начатые в РНИИ работы, то к началу войны наша армия имела бы: ракетный истребитель-перехватчик (тема 318), крылатую ракету весом 150 кг с дальностью полёта 50 км (тема 312), управляемую крылатую ракету класса «воздух-воздух» (тема 301)».

К «восстановлению справедливости» подключился Ярослав Кириллович Голованов, которого по праву можно назвать ведущим популяризатором космонавтики в позднем СССР. В статье «Лжеотец “катюши”» (1988), опубликованном в журнале «Огонёк», он признавался, что поначалу верил «официальной» версии биографии Костикова, но, изучая документы и опрашивая бывших сотрудников РНИИ, которые стали работниками ракетно-космической отрасли, убедился, что тот был «страшным уродом» и, по сути, украл должность начальника института.

Разумеется, почти сразу появилась и альтернативная точка зрения. В журнале «Крылья Родины» было опубликовано пространное интервью двигателиста и ветерана ракетостроения Леонида Степановича Душкина, в котором он попытался оправдать Костикова, утверждая, что главные проблемы институту создавал его начальник Иван Клеймёнов, который писал доносы в НКВД на своих подчинённых и закрыл перспективное направление по созданию жидкостных ракетных двигателей, использующих кислород, в пользу азотно-кислотных. Не отрицая того, что и Костиков прибегал к возможности сообщить вышестоящим органам о сложной ситуации в РНИИ, ветеран переложил ответственность за репрессии на… весь коллектив института. В частности, он говорил:

«В статьях, о которых идёт речь, нет даже упоминания о том, что осенью 1937 г. в РНИИ состоялся партийно-хозяйственный актив коллектива института, сыгравший очень большую роль. Он был проведён по инициативе парторганизации, возглавляемой тогда Н.М. Беловым, и длился два дня. Я был его участником и отлично помню всё до сих пор.

Подавляющим большинством присутствующих были осуждены, как порочные, уровень, стиль и методы руководства РНИИ, которые привели к расколу коллектива, низкому уровню работ по пороховым PC [реактивным снарядам], жидкостным ракетным двигателям и летательным аппаратам с ними. Говорилось и о дезинформации в корыстных целях об успешных работах РНИИ, о расправе с неугодными сотрудниками и многом другом. <…>

Однако в статьях, появившихся в последнее время в печати, скрывается этот важный факт, как и то, что репрессии в отношении И.Т. Клеймёнова, Г.Э. Лангемака, В.П. Глушко и С.П. Королёва последовали именно после проведения партийно-хозяйственного актива».

Таким образом, к началу 90-х годов в историографии Реактивного научно-исследовательского института сложились две версии причин, приведших к аресту его руководителей и ведущих сотрудников. Первая — интриги Костикова, который прошёл по головам к славе и должности; вторая — нездоровая атмосфера в коллективе, который следовало «очистить» от тех, кто мешал нормальной работе. Без наличия документов можно выбирать точку зрения, которая больше нравится. Впрочем, благодаря усилиям историка космонавтики Александра Валентиновича Глушко, сына академика Валентина Петровича Глушко, некоторые из архивных материалов поступили в свободный доступ, и теперь можно получить представление о том, что происходило в РНИИ в период Большого террора.

Вручение правительственных наград за участие в разработке и внедрении реактивных миномётов М-13: в центре М.И. Калинин, слева от него А.Г. Костиков. Москва, 1942 год.