[Пpохожий]

При этом историки полагают, что после отмены визитов госпиталь превратился для пациентов в кромешный ад. Достаточно вспомнить доктора Брайана Краутера, который в начале 1790-х устроился в Бедлам главным хирургом. В эту эпоху медики повально увлекались прикладной анатомией, то есть расчленением трупов и наглядным изучением устройства человека. Но для опытов они могли использовать только тела казненных преступников.

Поэтому мертвый «товар» был в большом дефиците. В связи с этим большое распространение получила практика похищения трупов: предприимчивые авантюристы опустошали свежие могилы и поставляли тела в хирургическому столу за приличное, естественно, вознаграждение. Но в Бедламе ютились брошенные всеми люди, на трупы которых никто не претендовал. Поэтому, придя в больницу, доктор Краутер оказался в своего рода медицинском Эльдорадо.

Формально ему было поручено заботиться о живых пациентах. Однако его в основном интересовал «мертвый материал». Хирург с большим энтузиазмом занимался диссекцией мозга почивших сумасшедших, пытаясь обнаружить вещественные свидетельства безумия. Его деятельности была совершенно противозаконной. В какой-то степени его можно назвать джентльменом удачи, промышлявшим на большой дороге науки. Причем весьма успешно: в Бедламе он проработал лет двадцать. Хотя выявить причины сумасшествия ему так и не удалось.

Дурную славу завоевал себе и старший товарищ Краутера Джон Хаслам, ставший директором больницы в 1795 году. Он был убежден, что излечить безумного можно только сломив его волю. Поэтому при нем несчастные пациенты подвергались всевозможным истязаниям. И неизвестно, сколько бы это могло продолжаться, если бы не квакер Эдвард Вейкфильд.

Этот филантроп подозревал, какие вещи творятся в стенах заведения, и рвался во что бы то ни стало получить разрешение на официальный визит. Ему, конечно, всячески препятствовали. Но в 1814 году он все же добился своего и посетил больницу в сопровождении управляющего госпиталем и одного из членов парламента.